Работа на тему: "Общество, государство, общественное мнение: становление гражданского общества"
"Общество, государство, общественное
мнение: становление гражданского общества" внимание сконцентрировано на
взаимодействии общества и государства и роли общества в определении
государственной политики. Сама постановка такой проблемы является новостью в
историографии, так как априорно считалось, что общество и его мнение не имело
никакого значения в самодержавной России. С точки зрения прав, прерогатив и
обязанностей государства изучаемое время Миронов разделяет на два периода:
конец XVII в.-1860-e гг., когда происходило их увеличение за счет расширения
функций государства и присвоения им части функций местного самоуправления, и
1860-е гг.-1917 г., когда имело место их уменьшение за счет делегирования части
власти местному общественному самоуправлению, с 1906 г. - парламенту.
Соотношение сил между государством и общественностью изменялось параллельно с
изменением силы органов государственной власти и общественного самоуправления:
до 1861 г. сила коронной администрации росла, после Великих реформ - снижалась,
что находило отражение в изменении относительной численности бюрократии и
армии. Соответственно мы наблюдали равновесие сил в XVII в., перевес сил в
пользу государства в 1700-середине XIX в., хрупкое равновесие до 1880-х гг.,
перевес сил в пользу общественности в 1881-1905 гг. и полное ее преимущество
после установления режима конституционной монархии.
По мнению автора, отношение официальных
властей к обществу и общественности к верховной власти со временем также
серьезно изменялось. Со значительным схематизмом можно сказать, что до конца
XVII в. верховная власть видела в общественности помощника, советника и слугу,
с начала XVIII в. и до конца 1850-х гг. общество являлось объектом управления и
попечительства, а общественность служила как бы связующим звеном между
государством и обществом. В 1860-е гг.-1905 г. верховная власть рассматривала
общественность как младшего партнера, в 1895-1905 гг. - как соперника и
конкурента за власть, а с 1906 г. - как своего могильщика. До 1880-х гг.
общественность чаще всего соглашалась с ролью, которая ей отводилась верховной
властью, хотя около 1825 г. между ними возникло отчуждение, перешедшее около
1848 г. во вражду. Примерно с середины 1890-х гг. общественность стала
претендовать на равное партнерство с верховной властью и, не добившись этого,
стала рассматривать самодержавие как своего злейшего врага. После 1906 г.,
разделив власть с императором, общественность взяла курс на установление своего
полного господства над государством и в феврале 1917 г. добилась этого.
Если под зачатками гражданского общества
иметь в виду те социальные группы населения, общественные и сословные
организации и институты, которые образовывали обособленную, самостоятельную
идейно-общественную силу, в той или иной степени оппозиционную государству, но
в то же время легитимную, т. е. признаваемую государством и всем обществом, и
которые оказывали влияние на официальную власть, то следует признать, что в
XVII в. элементов гражданского общества еще не существовало. Имелись отдельные
самостоятельные личности, конфессиональные группы вроде старообрядцев со своим
особым мнением, но они были нелегитимными, маргинальными и не признавались
обществом за выразителя их интересов, а государством - за законную оппозицию.
Имелась, если так можно выразиться применительно к XVII в., общественность, с
мнением которой верховная власть считалась: духовенство, служилые люди,
посадские. Ее представители приглашались на земские соборы, выступали с
корпоративными требованиями, и верховная власть принимала их во внимание.
Однако они занимали подчиненное и зависимое положение по отношению к верховной
власти, отождествляли себя с верховной властью, не контролировали коронную
администрацию и даже не могли четко отделить себя от последней, так как
частично входили в органы государственного управления или формировали их,
например, дворянство составляло армию (дворянское ополчение), посадские
выступали в качестве чиновников по казенному финансовому управлению и т. д. По
тем же причинам не существовало элементов гражданского общества во времена
Петра I и его преемников вплоть до Екатерины II. О зарождении гражданского
общества вместе с интеллигенцией и общественным мнением, независимым от
официальной точки зрения, которое власти признавали и учитывали, по мнению
Миронова, можно говорить не ранее последней трети XVIII в., когда вопреки всем
ограничениям для свободного развития общественной мысли, которые, как считает
автор, сильно преувеличены в исторической литературе, под влиянием западных
либеральных идей в среде дворянства в конце XVIII в. появились критики
существовавшего общественного строя, составившие ядро общественности. Последняя
не была однородной. Критики справа положили начало консервативно-национальному
направлению в общественной мысли и движении, критики слева - либеральному, а
радикалы - революционному направлению. С тех пор инициатива с точки зрения
генерации идей по реформированию русского общества переходит к интеллигенции,
которая, несмотря на свою ничтожную численность, становится силой,
подталкивающей верховную власть к проведению социальных и политических реформ,
направленный на становление гражданского общества. Следует учитывать, что
русская интеллигенция приобрела влияние в значительной мере благодаря поддержке
западного общественного мнения, на которое верховная власть, начиная с
Екатерины II, постоянно оглядывалась.
Зарождение гражданского общества не
привело автоматически к увеличению рядов общественности - в XVIII-первой
половине XIX в. ряды общественности сузились до дворянства и купечества, и лишь
во второй половине XIX в., в результате великих реформ расширились и стали
включать представителей практически всех социальных групп населения, кроме лиц
наемного труда, которые не получили избирательных прав для выборов в органы
местного самоуправления. После революции 1905-1907 гг., с возникновением
парламента, общественность стала формально включать все разряды населения, в
том числе крестьян и рабочих, так как все сословия получили избирательные
права.
Автор считает, что общественность всегда
была в состоянии диалога с верховной властью и с б(льшим или меньшим успехом
влияла на его политику. Благодаря этому в целом, хотя и не всегда,
правительство проводило сбалансированную политику. В XVIII в. Россия не
превратилась наподобие Польши в страну дворянской анархии, в первой половине
XIX в. не стала страной, управляемой помещиками-крепостниками, а в
пореформенное время не была принесена в жертву интересам дворян и крупной
буржуазии. Именно соблюдение высших государственных интересов, которыми
руководствовалась верховная власть, обеспечило социальную стабильность,
умеренный экономический, культурный и политический прогресс, определенные
успехи во внешней политике и долгую жизнь самодержавию. Не только инстинкт
самосохранения, но взаимодействие с обществом позволяло верховной власти
следовать этому курсу, так как случавшиеся от него отклонения наказывались и
пресекались обществом. Верховной власти принадлежала решающая роль во всех
сферах жизни, и долгое время все социальные группы относились к монарху,
олицетворявшему в их глазах государство, как к высшему арбитру, как к
реальному, законному и единственному источнику льгот и привилегий, прав и
обязанностей.
Реакция верховной власти на требования
общественности определяла отношение к ней общества. До 1825 г. доминировало
взаимопонимание и соответственно позитивное отношение общества к самодержавию,
затем при Николае I наступило охлаждение. Со вступлением на престол Александра
II отношения между общественностью и верховной властью то теплели (1860-е гг. -
во время Великих реформ), то остывали (конец 1870-х-начало 1880-х гг.), то
доходили до враждебности (середина 1890-х-1907 г.). Негативные отношения
складывались чаще, и мало-помалу размежевание общества и верховной власти
перешло в раскол и достигло полного разрыва. Но слабость общественности в силу
ее фрагментарности (достаточно сказать, что в начале XX в., когда политическая
деятельность была легально разрешена, в России существовало около 100
политических партий) не позволяла ей своими собственными силами добиваться
своих целей. В этих условиях чрезвычайно усилилась революционная интеллигенция,
благодаря тому, что ей удалось возглавить протест социальных низов. Война на
два фронта - с общественностью, в особенности с радикальной ее частью, и с
Германией - истощила силы верховной власти и привела ее к параличу в начале
1917 г. Радикалы воспользовались этим и захватили власть, опираясь на солдат,
рабочих и крестьян.
Почему социальная модернизация закончилась
неудачей, а для монархии - ее инициатора и долгое время лидера - крахом? Автор
указывает на следующие причины: культурный раскол общества на образованное
меньшинство и народ, который в своем быту продолжал придерживаться традиционных
ценностей, фрагментарность общественности, просчеты верховной власти в аграрной
и рабочей политике, две неудачные войны, но самое главное - верховная
власть и общество не нашли взаимопонимание, так как общественность вела войну
на истребление самодержавия.Автор полагает, что сотрудничеству между
верховной властью и общественностью мешало нетерпение интеллигенции, в
особенности ее радикального крыла, не умевшего и не желавшего ждать, наивно
верившего в то, что только самодержавие сдерживало прогресс в России.
Бесспорно, что вина за отсутствие взаимопонимания лежала также и на правительстве,
часто без достаточных оснований не доверявшим общественности. Однако террор,
развязанный в России революционерами в 1860-е гг. и продолжавшийся до 1917 г.,
от которого только за 1901-1911 гг. пострадало около 17 тыс. человек, среди них
около половины были государственными служащими, моральная и материальная
поддержка, которую он получал со стороны либеральной общественности
(террористов прятали, финансировали, защищали на политических процессах и т.
п., либералы отказались осудить терроризм с трибуны Государственной думы),
также никак не могли способствовать взаимопониманию. По мнению автора, несмотря
на все трения и противоречия, либералы, даже из правительственных кругов, и
революционеры рассматривали друг друга в качестве союзников для давления на верховную
власть. Мало того, общественность, по свидетельству современников, преклонялась
перед террористами, которые в силу этого гордились своей деятельностью,
чувствовали себя героями, смотрели на террор как на подвиг, религиозную жертву.
Лишь с 1907 г. наметился некоторый перелом в настроении общественности по
отношению к террору. Хотя насилие со стороны государства и революционеров было
взаимным, между ними была большая разница: государство защищало законный
порядок, а революционные террористы его методично и систематически разрушали,
хотя и во имя светлого будущего. Вплоть до 1917 г. при каждом столкновении с
общественностью верховная власть уступала ей ровно столько, сколько было
необходимо, чтобы реформой укрепить социальную стабильность и приспособить существующий
строй к новым требованиям. В конечном счете борьбу за власть общественность у
царизма выиграла, но это была пиррова победа: за гибелью монархии последовала и
гибель либеральной общественности, что свидетельствует о том, что для народа
социально-экономические реформы имели приоритет перед политическими.
Итак, российское государство с начала
XVIII в. до октября 1917 г. прошло путь от абсолютизма до демократической
парламентской республики, а общество - от объекта до субъекта государственного управления.
Это означало, что общественность расширила свои социальные границы от
привилегированных социальных групп до всего народа и что из общественного
небытия народ возвратился к политической жизни. Следовательно, в то время как
русская государственность развивалась в сторону правового государства, русское
общество из объекта государственного управления постепенно превращалось в
субъект управления, а россияне - из подданных в граждан. Этому процессу весьма
благоприятствовало то обстоятельство, что на протяжении XVII-начала XX в.
государство всегда было вынужденно делиться властью с обществом, допускать
существование достаточно сильного муниципального самоуправления, потому что
никогда не имело аппарата, который мог бы справиться с управлением в одиночку.
Расщепление, или разделение, властных и управленческих функций между верховной
властью и ее администрацией, с одной стороны, и городскими и сельскими
общинами, городскими и дворянскими корпорациями, с другой - характерная черта
императорского периода, и в этом отношении наблюдалась полная преемственность
между Киевским, Московским и императорским периодами российской истории.
В начале XX в. в России имелось много
элементов гражданского общества: масса добровольных общественных организаций,
включая женские, критически мыслящая общественность, общественное мнение, с
которым считалась государственная власть, после 1905 г. - свободная пресса,
политические партии и т. п. В принципе сформировался механизм, обеспечивающий
передачу общественных настроений, желаний, требований от общества к властным
структурам, и контроль за их исполнением в виде законодательных учреждений и
прессы. Однако общество не успело этот механизм отладить, чтобы исключить
силовое решение конфликтов между ним и государством. Однако Россия в своем
политическом развитии к 1917 г. не успела достичь такой стадии, когда
государство попадает под контроль общественности и адекватно реагирует на
требования общества, когда общество и государство приобретают способность как
бы самопроизвольно развиваться благодаря умению разрешать любые виды проблем
мирным путем и с помощью компромисса находить консенсус и приспосабливаться к
изменяющимся условиям жизни. В этом смысле русское общество отставало от своей
экономики, которая к 1914 г. достигла состояния самопроизвольного
экономического роста.
